Главная задача промышленной политики в том, чтобы это словосочетание перестало быть ругательством для нашего правительства. Правда, это скорее проблема кадровой политики, а не промышленной. Мы войдем в круг промышленных держав мира через 5 лет, после того, как начнем реализовывать промышленную политику, после того, как от разграбления страны перейдем к ее развитию. Нам нужно очень сильно изменить нашу политическую систему, не потому что нужна свобода выбора - это хорошая вещь, но она не решает проблем, как мы видим это на примере стран Восточной Европы, - а нам нужно изменить образ действия правящей тусовки, потому что российская государственность как была создана в 1992-м году, как машинка по распилу советского наследства, так она этой машинкой по распилу, хотя с некоторыми исключениями, и осталась. Главная проблема - это не в том, что делать и как делать, а в том, что нужно сломать мотивацию.

Экономическая модель, это... Только что у нас был феодализм - в 90-е годы, и сейчас этот феодализм перешел в монархию. Не абсолютную отнюдь, сразу конституционную, в силу некоторых цивилизовывающих элементов психологии. Но по сути дела это концентрация власти в руках одного человека. Большой беды в этом нет, если есть поддерживающий слой. В конце концов, в Соединенных Штатах Америки тоже демократическая, но монархия. И то, что президент меняется каждые 8 лет, если ему повезет, а не повезет - так и каждые 4, характер почти абсолютной власти не меняет. Там, правда, есть бизнес над президентом, и суд рядом с президентом, которые его ограничивают. И президент - это дирижер, он обеспечивает баланс сил. Но у нас, в общем-то говоря, тоже самое, просто меньше институтов, они менее оформлены - и все.

Политический кризис надолго, потому что нацизм - это вещь, которая терапией не лечится. Тем более, то массовое помутнение сознания, которое мы видим на Украине, в том числе у своих родственников, у своих друзей - это дешево не обойдется. Это будет долго и будет стоить дорого. Это на поколения. Пока это поколение не преодолеет свою интеллектуальную, психологическую чуму - само, само себя не изживет! - кризис будет продолжаться. Они будут скакать и бомбить, бомбить и скакать.
Что касается последствий для России, то нам нужно построить чуть больше десятка военных заводов. Конечно, мы не можем восстановить ЮжМаш, но он нам и не нужен, потому что технологии кардинально изменились с того времени, а производство стало более гибким. То есть вместо ЮжМаша достаточно развернуть пару десятков модульных производств, достаточно гибких. Просто для этого нужно иметь хорошую инженерную школу, которую мы уничтожили у себя. Но для того, чтобы возместить потери области военно-промышленного комплекса, есть и деньги, и в конце концов можно сконцентрироваться. Как на Олимпиаде в Сочи. Какой аврал был последние несколько месяцев, и в итоге спасли казалось бы абсолютно безнадежный проект. Это мы справимся.
Большие проблемы с транзитом, и я боюсь, что в конечном счете выиграет от этого Турция. Потому что придется нам направлять значимую часть газа через Турцию. Это будет убыток для нас, но убыток терпимый и некатастрофичный.
Самое главное, что события на Украине - это трагедия, это катастрофа, потому что это наши родственники - у кого-то в фигуральном плане, у кого-то в прямом. И мы получим несколько миллионов беженцев, если нам сильно повезет, потому что их может быть и десятки миллионов. И вряд ли мы их сможем принять, по крайней мере, в ближайший год. Это будет огромная внутренняя социальная проблема, огромная политическая проблема. Экономические потери - это копейки.

Не для того правящая тусовка запихивала Россию в ВТО, чтобы здесь что-то развивать. Так что импортозамещение — это пока бессмысленная риторика. Даже санкции вводятся на год, то есть на время, в течение которого невозможно развернуть производство и тем более его окупить. Развернется производство, санкции отменят, и с вами будет то же самое, что и с российским свиноводством после присоединения России к ВТО. Поэтому пока задача импортозамещения существует на уровне пропаганды, на уровне выпускников философских факультетов, а на уровне выпускников экономических факультетов этой темы нет.

Я думаю, что обычный человек прекрасно знает, что ему нужно ждать роста цен, потому что в высокомонополизированной экономике, где монополии привыкли к полной безнаказанности, они на любое реагируют ростом цен. Есть люди, которые истерически смеются, есть люди, которые кричат, что во все виновата Россия, и есть люди, которые задирают цены. Последний случай — это про российский бизнес. У них тоже есть свои проблемы, у них и коррупция, они тоже страдают от произвола других монополий, которые давят их, но нам от этого не легче. Рост цен будет продолжаться быстрее или медленнее, но он будет болезненным, и реальные доходы основной массы населения снижаются, с моей точки зрения, с лета прошлого года, и процесс ускорился этой весной. Нужно еще понимать, что население попало под кредитный пресс, при этом перекредитовываться так легко, как это было год назад, уже не получается, и то, что год назад было просто кредитом, сейчас стало удавкой на шее для очень большого количества российских семей. Условия жизни будут ухудшаться объективно.
Позиции правительства Медведева пошатнулись потому, что наши либералы завели страну в тупик, этот тупик статистически виден. Единственный способ избежать экономического спада — проводить крайне болезненную в социальном отношении и в коммерческом плане девальвацию. Я напомню, что в первом квартале этого года как раз был рекорд по бегству капитала из страны, и основная часть капитала бежала не из-за санкций. В январе и феврале бежало денег больше, чем в марте, хотя кризис начался только 2 марта, а деньги бежали из-за девальвации, которую проводили, чтобы подстегнуть экономику. Необходимо начинать развивать страну, а это уже противоречит либеральной идеологии, потому что современные либералы — это не те, кто любит свободу, это те, кто считает, что государство должно служить глобальному бизнесу. Если они не будут изгнаны этой осенью, то мы, скорее всего, сорвемся в системный кризис. Не в следующем, конечно, году, но мы ничего не успеем сделать, чтобы предотвратить системный кризис. Господин Медведев — это потеря даже не денег, это потеря времени.

Я начал бы обсуждение проблемы. Я не вводил бы санкции сразу, и в любом случае я бы четко зафиксировал, что если контракт оплачен, если деньги ушли на Запад, то санкции на этот контракт не распространяются, потому что российский бизнес по некоторым оценкам потерял на этом 140 млн долл. Естественно, эти деньги он (та его часть, которая не разорилась до этого) вынет из нашего кармана завышением цен. Мы подарили нашим стратегическим партнерам, конкурентам и политическим противникам 140 млн долл. Я думаю, что они не против.
Я начал бы обсуждение санкций, подробное, с приглашением всех заинтересованных сторон, то есть как только отменили Большую восьмерку в Сочи, я бы в том самом зале собрал бы форум европейского, американского и восточного бизнеса, на котором европейцам и американцам предстояло бы сидеть и присутствовать бы при том, как российское правительство обсуждает с бизнесменами иных стран, как те деньги, которые сегодня зарабатывают в России европейцы и американцы, достаются китайцам, японцам, корейцам, новозеландцам и всем остальным. При этом я бы вводил не только те санкции, которые введены, я бы распространил их на вина (без крепких напитков, потому что есть люди, которые любят виски и французский коньяк, Господь с ними... То есть я бы эти вопросы обязательно бы обсуждал тоже, но под давлением общественности сказал бы: ну ладно, черт с вами, пусть виски ввозят) и на легковые автомобили. Легковые автомобили есть японские, есть южнокорейские, а есть сборочное производство внутри страны. Для Европы это был бы ущерб неприемлемый: вина плюс автомобили, а не жалкие 12 млрд евро от сельхозпродукции. И удар был бы нанесен не по периферии, а по наиболее развитым странам, которые играют главную роль в Европе. Таким образом, тема европейских санкций против России была бы закрыта.
С другой стороны, я начал бы переговоры о том, что бизнес не должен разрушать здоровье россиян. Понятно, что это — постыдная тема, которой мы должны были заняться четверть века назад, но лучше поздно, чем совсем никогда. Когда руководитель чешского Макдональдса заявил несколько лет назад, что ребенок до 12 лет может без вреда для здоровья кушать в Макдональдсе один раз в неделю, но не чаще, это называется «признательные показания» - мы это подшиваем в папочку и предъявляем. После чего из России выкидываются не в связи с санкциями, а в связи с ущербом для здоровья американские фастфуды, потому что российские фастфуды, все эти «Крошки-картошки» и далее, при том что они мне категорически не нравятся, они меньше разрушают здоровье, чем американские. Дальше - газированные напитки типа Кока-Колы, Пепси-Колы, Миранды и все остальное, которые содержат безумное, избыточное содержание сахара и всякой химии. Это нанесение ущерба здоровью? Да. Соответствует закону? Не соответствует. До свидания. И на этих мощностях можно разливать другие напитки, которые безопасны.
В финансовой сфере — экспорт российского сырья за что угодно, кроме долларов. За монгольские тугрики, за британские фунты стерлингов. Вы знаете, если приехать в Великобританию (мы поставляем в Британию, по-моему, 12% их потребления газа) и сказать: «А давайте мы будем брать ваш слабенький фунт стерлингов и более того, будем номинировать цену британского фунта стерлингов», - это будет телячий восторг. Если мы просим у них рубли — это сложная схема, нам нужно немножко перестроить нашу систему управления для этого. Но под фунты стерлингов никаких проблем нет, кроме политических. Дальше — создание системы межбанковских расчетов — альтернативы СВИФТ — это политический вопрос. Потом — общенациональная система платежных карт, которая уже есть в России, в России 3 частные системы карт, аналогичные Visa и Master Card, их нужно просто развернуть.
И — Microsoft. Что делает Microsoft в российском государстве? Российским чиновникам должно быть запрещено иметь айфоны, айпады не то, что на службе, а вообще иметь, потому что все это — шпионская техника. У нас есть пример Китая, на который можно сослаться, и Linux выплачивает несколько сот миллионов долларов программерам, которые стандартизируют Linux, чтобы он был совсем простой, и — бесплатный Linux вместо платного Windows. Все, до свидания ребята. Вы удивитесь, как бы резко изменилась бы вся риторика в отношении России, и вообще все бы отношение изменилось.

Нашу страну действительно провоцируют на ввязывание в войну на Украине, но резкие заявления — это не то, что идет к войне, необходимы серьезные действия. Скажем, когда на Украине только-только случился государственный нацистский переворот, собрался Харьковский съезд, он мог провозгласить украинскую легитимную государственность, и проблем бы не было. Но и сейчас до сих пор не поздно сделать так, чтобы ополчение, опираясь только на свои силы, без всяких псковских десантников освободило бы основную территорию Украины от нацизма. Это не сложно, было бы желание. В конце концов, на Украине воюют частные военные компании из США, Германии, Польши и других стран, при том, что ни одна частная военная компания нигде не работает без прямого согласования со своим государством. И польские военные просто присутствуют как армия, потому что они обслуживают технику, которая поставлена, и в конце концов министры иностранных дел Польши, Великобритании и Германии лично организовывали военный переворот, и здесь у нас абсолютно развязаны руки. Не вводить войска на Украину — это абсолютно правильная граница, этого достаточно, чтобы не допустить развязывания третьей мировой войны. Но когда обстреливают нашу территорию, убивают наших мирных жителей... а представьте себе, что Мексика начала обстреливать Калифорнию, что бы случилось с этой Мексикой на следующий день?

Уважаемый Дмитрий, на этот вопрос я уже ответил Виталию

У нас с Китаем партнерство. Если хотите сильно засмущать китайца, расскажите ему, какая прекрасная вещь стратегический союз России с Китаем. Он будет крутиться как уж на сковородке, чтобы и вас не обидеть, и вам объяснить, что никакого стратегического союза нет, есть только партнерство. У великого Китая союзников не бывает.

Я не думаю, что господин Макаревич является сторонником нацизма. Достаточное количество моих знакомых сошло с ума на той почве, что если мне не нравится Путин, значит русских надо убивать. Это кажется логическим перекосом, но люди искренне считают, что этот так и никакого логического перекоса здесь нет. Но поскольку товарищ Макаревич был лоялен к власти очень долгое время, я не думаю, что он исповедует эту идеологию. Это джентльмен в поисках десятки, ну иди там двух миллионов, не критично. Это деньги, это бизнес. Человек просто не понял, что выступать перед нацистами немножко нехорошо. Что касается Шендеровича, он великий был поэт, сатирик, юморист, у него была чудесная книжка 1993-го года «В деревне Гадюкино дожди», которая до сих пор кричит, она растаскана на анекдоты. Но он страшно озлобился, когда закрыли передачу «Куклы», закрыли ТВ-6, это талант, который зашел в желчь и, в общем-то, не очень интересен. И он считает смыслом своего существования рассказывать о том, какой плохой Путин. Вместе с большим количеством других людей, которые не заметили изменений повестки дня. Очень долго была такая повестка дня, что у нас плохое государство и его нужно улучшить. И в рамках этой повестки дня критиковать государство было делом чести, доблести, геройства.
С нацистским переворотом на Украине повестка дня изменилась. Вопрос не в том, будет ли у нас государство лучше или хуже, а в самом его существовании. Огромное количество людей эту смену повестки дня не заметило. Некоторые люди, конечно уже поняли: «Путин, конечно, плохой, терпеть его не могу, но это не повод убивать людей, убивать детей, убивать женщин, это не повод стрелять баллистическими ракетами по городам». Но Шендерович остановиться уже не сможет. Он слишком далеко зашел, и, нужно сказать, в отношении него тоже слишком далеко зашли. Я думаю, что большинство людей, которые эту грань перешли, они вернутся.
Я совершенно не знаю, кто такая Диана Арбенина. Говорят, хорошая певица. Но я смотрел ролик, как она выступала перед нацистской толпой, и я думаю, что даже если она делала это из бизнес-интересов, она не сможет вернуться, потому что творческий человек всегда верит в то, что он говорит. И сказав однажды некоторые слова, очень тяжело потом сказать: я ошибся. Она пойдет дальше по пути, по которому идет нацистская Украина, и это ее свободный демократический выбор, мне ее не жалко.
Я думаю, что вернется Кортнев. Абсолютно убежден, что вернется Шевчук, потому что это очень внутренне правильный человек.
Опять-таки, это трагедия, потому что огромная часть либеральной интеллигенции оказалась сознательно и последовательно во враждебной России. Когда мне говорят люди: «Ты понимаешь, я в этой стране живу только пока есть свободный выезд из нее и я в любой момент могу вернуться к себе домой», - я задавал вопрос: «Что же ты здесь мучаешься, если тебе так плохо?» - «Ну я же никому больше не нужен, кроме как здесь».

Свобода слова бывает разная. Если я скажу на улице «Хайль, Гитлер» и меня за это накажут по уголовному кодексу, это не будет ограничением свободы слова. Свобода слова, любая свобода не должна разрушать общество. Свобода обязательно «от», но она и «для» тоже. Я абсолютно свободный человек. Я могу пойти убить, пойти ограбить, пойти взорвать и т.д. Просто уголовный кодекс, на самом деле, это прейскурант: я могу сделать то-то и то-то, но цена этого для меня будет такая-то. Если моя свобода слова уничтожает общество, убивает людей, то она попадает в прейскурант, который называется «Уголовный кодекс», и у нас очень мягкий прейскурант. Любой деятель искусств, который в США займет позицию, которую не какое-то там общество, а несколько руководителей корпорации сочтут антипатриотичной или антигосударственной, то всю оставшуюся жизнь он будет выступать в подвалах перед аудиторией в 100 человек, каким бы талантливым он ни был. У нас со свободой слова лучше, чем во многих других странах. Другое дело, что у нас есть коррумпированное чиновничество, которого там нет, и можно попасть под пьяного лейтенанта милиции, который решит, что лозунг «Долой самодержавие» - это призыв к свержению государственного строя.

Представьте себе, что у вас есть сосед. Сосед пьет, работать не хочет и крайне слаб физически. И при этом у вас зарплата 20 тыс. руб. и вы за нее пашете 12 часов в сутки, а ему оставили в наследство полмиллиона долларов, и он расслабляется. Российская Федерация — это 2% населения мира, которое имеет 20% природных ресурсов и очень неэффективно их использует. «Так какое право вы имеете все это иметь, отдайте нам!», - говорят китайцы, говорят европейцы, говорят американцы. Это главное.
Помимо этого, есть постсоветский синдром, есть страх перед нами, потому что мы люди непредсказуемые, мы живем не ради прибыли, а ради справедливости, поэтому нас крайне сложно просчитать. Иногда это плохо для нас, иногда хорошо, но это мешает нас понимать. То есть, мы вроде европейцы, мы не негры, не азиаты, мы говорим на языке, который в принципе устроен как немецкий, но при этом мы совершенно другие. Естественно, мы вызываем острую неприязнь и желание уничтожить, как люди стараются уничтожить все, что им непонятно, что мешает их комфортной картине мира.

У любого вопроса есть две стороны. Государство — это очень неэффективная штука, но у него есть хоршая сторона: все, что оно делает, оно делает на троечку, но делает. Если задачей государства будет развитие, вопрос с кадрами будет решен. Сначала на троечку, потом на троечку с плюсом, потом на четверочку. К сожалению, сегодня, по крайней мере при правительстве Медведева и при Банке России Набиуллиной, задачей государства, с моей точки зрения, является разграбление советского наследства. В этом отношении чем руководитель тупее, тем лучше, потому что он позволяет воровать.